Главная » 2006»Июнь»26 » Про многогранность русского языка (Спешл для Ванек Костюк, иму в Туркии пригодицца)
Про многогранность русского языка (Спешл для Ванек Костюк, иму в Туркии пригодицца)
16:16
По приезде в Америку мне пришлось около года читать курс лекций о
писательском мастерстве на английской кафедре в одном техасском
университете. В первый же день, когда я шел по коридору, меня остановил
симпатичный пожилой человек, как оказалось, профессор славянской
кафедры, лингвист: - Очень кстати вы у нас появились, коллега! - Стивен Кларк широко улыбался.
- Так сказать, представитель великой русской культуры, единственный
натуральный тут. Мы-то все учили язык в колледжах, даже русских
преподавателей не было, а в Советский Союз нас пускают с трудом.
Железный занавес тормозит развитие лингвистики. Сейчас я исследую
некоторые аспекты лексики в вашей стране. Можно задать вопрос носителю
языка? - Разумеется. Вынув блокнот, Кларк перелистнул несколько страниц, упер палец.
- Вот, проблема инверсии... Ведь грамотно сказать: "Я ел уху". Не так
ли? То есть "Я ел рыбный суп". Почему русские меняют порядок слов и
говорят: "Я уху ел"? И почему слова уху и ел иногда пишутся слитно? Не
без трудностей уловил Стивен разницу между уху ел и охуел. Он тщательно
записал в блокнот объяснения. - Богатейший язык! Кстати, а что значит хуярыть? Пришлось, насколько возможно, перевести.
- Боже мой! ? обрадовался он. ? То же, что трудиться*. Так просто... А
мы тут на заседании кафедры ломали голову. Значит хуярыть - глагол. От
какого слова? - От общеизвестного. - Ах да, конечно...
Русская классика. Какое гибкое слово! А женщины могут хуярыть или у них
свой термин? Тоже могут? Все русские вкладывают в труд свою сексуальную
страсть. Такова и будет моя новая гипотеза. Хуярыть? глагол несовершенного вида, не так ли? - Конечно, но с приставкой "от" будет совершенный. - Отхуярыть? Потрясающе!. Я - отхуяру, ты - от... - На конце ю... - О! Стивен понимающе кивнул, опять сделал пометку в записной книжке и спрятал ее в карман. Довольный, он долго тряс мою руку.
- Блистательно! Ваша консультация бесценна. Иду в класс, отхуярую
лекцию. Закрутились университетские дела, новых знакомств уйма и
любознательный коллега был забыт. Однако, через несколько дней Кларк
окликнул меня в очереди на почте. Он обрадовался, будто мы не виделись
вечность, стал расспрашивать, как устроилась семья. - Кстати, - он вытащил блокнот, - случайно не слышали такого слова - ебырь?
- Слыхал, ? смутился я - не от слова, а потому что выкрикнуто оно на
весь зал. К счастью, не он один, но все вокруг, стоящие в очереди и
служащие на почте в этой техасской глубинке, не знали этого слова. Но
услышали бы английский эквивалент, произнеси я его. Поэтому
инстинктивно я перешел на шепот. Его лицо сияло. - По-русски гораздо красивее звучит! Вы меня поражаете эрудицией. Подумал, что Стивен иронизирует, а он продолжал:
- Ваша экспертиза безупречна. У всех нас русский искусственный, бывают
заминки. Очень-очень рад дружбе с вами! Подошла моя очередь, и надо
было запихивать в окошко конверты. В суете дней я забыл нового друга,
но вскоре он напомнил о себе. На славянской кафедре шел мой доклад о
белых пятнах в советском литературоведении. Десять минут оставил на
вопросы. - Вопрос вот какой, - поднялся Стивен, - Ебать твою мать?
- В каком смысле? - слегка растерялся я от неожиданности, ибо это не
вытекало из предмета лекции. В зале кто-то хихикнул, видимо, среди
аспирантов нашлась русскоязычная душа. - А как же вы объясните наличие параллельного выражения еб твою мать? Откуда взялась краткая форма еб вместо ебатъ! Я разрабатываю гипотезу:
сокращение необходимо русским для быстроты перехода непосредственно к
акции... -Возможно, - сказал я, чтобы что-нибудь сказать. - И еще проблема, - продолжил Стивен, - В чем суть процесса опизденения? Тут вмешался председатель:
- Вопросы по лингвистике несомненно важны, - сказал он, - но уводят в
сторону от литературного критицизма - объявленной темы нашего
заседания. Кларк поймал меня на выходе: - Они все
опизденевели. Я правильно употребляю, не так ли? И уже широко использую
ваши слова в классе. Заметен энтузиазм тех студентов, которые раньше
скучали на лекциях. Кстати, я сообщил о вас в Оклахому, одной коллеге,
ее зовут Глория Хартман. Профессор Хартман хуярует монографию об
освобождении русской женской речи от контроля мужчин, тормозящих
эмансипацию. Надеюсь, не откажете ей в консультации? Глория позвонила
по телефону и упорно говорила по-русски. - Мне же не с кем практиковаться по хорошему русскому языку, - призналась она, - Мой Хуйчик ничего не понимает. - Кто? - Так я ласкательно зову мой муж. Он по русскому языку ни хуя... Надеюсь, я правильно употребляю ваш хуй? - А чем ваш муж занимается? - Он профессор ебаной американской экономики. А я недавно ходила в Россию заниматься проституцией. - В каком смысле?
- В прямом. Тема у моей новая книга: "Усиление эксплуатации московских
проституток в период гласности и перестройки и их протест через русский
лексикон". - Был протест?! - Еще какой! И у меня вопросов до хуя. - Видите ли, Глория, сам-то я проституцией не занимался. Вряд ли буду полезен. - Будет вам пиздеть! Стивен говорит, что лучше вас он никого не знает.
Глория звонила мне регулярно раз или два в неделю. Я надеялся, что она
разорится на телефонных звонках, и тогда я отдохну. Но этим не пахло.
Потом раздался звонок из Вашингтона. Меня пригласили в Госдепартамент
прочитать лекцию о современной советской культуре. Билет на самолет
прислали по почте. Ночью я прилетел в ближний Вашингтонский аэропорт,
поспал два часа в забронированном для меня отеле, а утром за мной
заехал мужчина в годах, слегка отечный, организатор лекции, и повез на
завтрак. Хорошо бы узнать, что за аудитория меня ждет, но хозяин
предпочитал рассказывать старые русские анекдоты, сам смеялся и на мои
вопросы не отвечал. В аудитории оказалось человек около пятидесяти лиц
обеих полов, большей частью молодежь. Все одеты с иголочки. Организатор
представил меня. Он добавил: - Вы разъезжаетесь в посольства
пятнадцати новых государств, в которых русский язык еще долго будет
основным средством общения. Профессор Глория Хартман, которую вы все
помните, рекомендовала этого эксперта в интересующей нас реальной
области. Для успешной работы вы все должны понимать, куда вас посылают
на переговорах. Он обратился ко мне: - Вот тут сзади поставлена
для вас доска. Просим все выражения записывать. Кроме того, мы пишем на
пленку правильное произношение для лингафонного кабинета, чтобы все
присутствующие могли потренироваться в русском мате за оставшиеся до
отъезда недели. Леди и джентльмены, прошу въебывать! Так потекла моя
новая жизнь, и устанавливались научные контакты. Лучше бы они выписали
уголовника из Бутырки, чтобы учил их говорить по фене. Месяц спустя я
сидел в университетской библиотеке, когда подошел сияющий Стивен Кларк,
неся подмышкой тяжелый пакет. - Это вам подарок! Он
подождал, пока я разверну сверток, выну книгу, и тут же сделал
дарственную надпись на титульном листе словами, которыми все авторы
надписывают свои книги. Книга сияла. Она была шикарно издана престижным
академическим издательством: в яркой сине-красной суперобложке - коллаж
с портретами русских классиков. "Нью-Йорк-Торонто-Лондон-Токио" -
красовалось на титуле. Стивен ушел. Я погасил проектор, в котором читал
микрофиши, стал листать книгу и вдруг натолкнулся на свое имя: "Экстаз
в русской психофизиологической традиции называется охуением". Ниже
следовала сноска: "Приношу глубокую благодарность моему коллеге
профессору Дружникову за разъяснение значения этого важного для русской
культуры слова". Я стал листать с интересом. "Термин ебырь можно
считать существенным для неофициальной положительной характеристики
русского человека". В сноске внизу страницы я прочитал: "Это наблюдение
помог мне сделать эксперт в этой области Юрий Дружников". "Для
обеспечения сексуальной мобильности русский народ трансформирует
правильные грамматические конструкции ебать мою мать, ебать твою мать,
ебать его мать, ебать ее мать, а также ебать нашу, вашу и их мать в
почти аббревиатурную форму ебмою (твою, его, ее, нашу, вашу и их)
мать", В сноске было написано; "Благодарю моего коллегу Дружникова за
одобрение моей гипотезы по поводу семантики симплифицированной формы
еб". В книге я насчитал двадцать семь сносок со своим именем, возле
которого стояли, помимо названных выше, слова: бля, курва, опизденеть,
мандавошка, пиздорванец и некоторые прочие, плюс все грамматические
производные этих слов. Минут через пятнадцать Стивен вернулся, спросил:
- Ну, как мое исследование? - Несомненно, очень ценный вклад в лингвистику.
- А знаете, в издательстве оказалась консервативная редакторша, немного
помнившая русский; у нее бабушка была из Минска. Язык редакторша совсем
забыла, но ваши слова помнила с детства. -Не мои, а фольклорные, ?
уточнил я. -Не в этом дело! Она просила меня эти слова заменить на
более принятые в американском лексиконе. -Честно говоря, в этом был
резон... - "Но ведь это же посягательство на академическую
свободу! - сказал я ей. - Цензура!" Тогда она попросила ссылки на
иностранный источник. Тут я согласился... Поэтому в тезаурус введен
раздел "Первоисточники толкования русских терминов". Вот тут...
Полистав страницы, он упер палец. Глаза мои побежали по строчкам:
Блядища - профессор Юрий Дружников (Италия) блядун - см. ебырь ебырь -
профессор Дружников (Италия)еб мою (твою, его, ее, нашу, вашу, их} мать
- профессор Дружников (Италия)пиздюк -профессор Дружников (Италия)
хуище - см. хуй хуй - общеупотребительное в Советском Союзе и Италии
хуярыть, выхуярыть, дохуярыть, захуярыть, изхуярыть, отхуярыть,
перехурыть, прихуярыть, ухуярыть - профессор Дружников (Италия( И так
далее. Все мои авторские права были соблюдены. Но с каких-таких пор они
стали вдруг моими? Ведь это все - народное достояние! Будь я
таможенником, вообще бы не дозволял это к вывозу, А почему источник -
Италия? - мягко, чтобы не обидеть, спросил я Кларка. Он вдруг перешел
на русский, как оказалось, довольно хороший. - Видите ли, я
стараюсь быть пунктуально точным во всех мелочах. Это же академическое
исследование, ебена мать! То, что это русский лексикон, и мудоебу
понятно. Но вы меня информировали, что в процессе эмиграции опизденели
в этой ебаной Италии и только потом прилетели в США. Тут, бля,
принципиально важно, как и куда раскрепощенная от тоталитарной
идеологии русская лексика перетекается через границы. Я получил от
университета гранд и летал в Рим, чтобы проверить мои предположения. В
процессе исследования гипотеза полностью подтвердилась: в Риме таксисты
понимали все данные термины. Я сделал четыреста магнитофонных записей. Но вы остаетесь для нас основным родником! - Право же, - смутился я, - это преувеличение...
- Напротив! Вот, смотрите: в предисловии я пишу, что без вашей ценной
помощи книга хуй бы состоялась. Вот. оказывается, что... Значит, еще и
в предисловии?! Листая книгу, это я пропустил... - Благодарствую!
? я пожал его мужественную руку, окрепшую в борьбе за свободу русского
слова в консервативной Америке. Кларк похлопал меня по плечу. -
Хули тут благодарить? Это мы признательны вам, нашему главному
эксперту. Мы с коллегой Глорией Хартман начинает кампанию за обогащение
экспрессивными русскими средствами закостенелого американского языка.
Пускай и в Америке хуяруют и пиздяруют. Кстати, кафедра уже утвердила
название, и, без лишней скромности сообщу вам: можете считать меня
основоположником новой науки - ебеноматики. Тут и ваш реальный вклад в
американскую славистику.
